He could not , of course , and would not consider how ill he was . But all this continual anxiety and agony of mind could not but affect him . And if he were not lying in high fever it was perhaps just because this continual inner strain helped to keep him on his legs and in possession of his faculties . But this artificial excitement could not last long .
Он, конечно, не мог и не хотел думать о том, насколько он болен. Но вся эта постоянная тревога и душевные муки не могли не повлиять на него. И если он не лежал в сильной лихорадке, то, возможно, только потому, что это постоянное внутреннее напряжение помогало ему оставаться на ногах и сохранять свои способности. Но это искусственное возбуждение не могло продолжаться долго.
