This was a gentleman no longer young , of a stiff and portly appearance , and a cautious and sour countenance . He began by stopping short in the doorway , staring about him with offensive and undisguised astonishment , as though asking himself what sort of place he had come to . Mistrustfully and with an affectation of being alarmed and almost affronted , he scanned Raskolnikov ’ s low and narrow “ cabin . ” With the same amazement he stared at Raskolnikov , who lay undressed , dishevelled , unwashed , on his miserable dirty sofa , looking fixedly at him . Then with the same deliberation he scrutinised the uncouth , unkempt figure and unshaven face of Razumihin , who looked him boldly and inquiringly in the face without rising from his seat . A constrained silence lasted for a couple of minutes , and then , as might be expected , some scene - shifting took place . Reflecting , probably from certain fairly unmistakable signs , that he would get nothing in this “ cabin ” by attempting to overawe them , the gentleman softened somewhat , and civilly , though with some severity , emphasising every syllable of his question , addressed Zossimov :
Это был уже немолодой господин, чопорного и дородного вида, с осторожным и кислым лицом. Он начал с того, что остановился в дверях, оглядываясь вокруг себя с обидным и нескрываемым удивлением, как бы спрашивая себя, в какое место он пришел. Недоверчиво и с видом испуганного и почти оскорбленного он оглядел низкую и узкую «хижину» Раскольникова. С тем же изумлением он смотрел на Раскольникова, который лежал раздетый, растрепанный, немытый, на своем жалком грязном диване и пристально смотрел на него. Затем с такой же внимательностью всмотрелся он в неотесанную, неопрятную фигуру и небритое лицо Разумихина, который смело и вопросительно смотрел ему в лицо, не поднимаясь с места. Напряжённое молчание длилось пару минут, а затем, как и следовало ожидать, произошла некоторая смена сцены. Подумав, вероятно, по каким-то довольно безошибочным признакам, что он ничего не получит в этой «хижине», попытавшись запугать их, господин несколько смягчился и вежливо, хотя и с некоторой строгостью, подчеркивая каждый слог своего вопроса, обратился к Зосимову: