Manifiesto

Мой отец — Солнце, мать — Луна, Брат — ветер, а планета Земля — колыбель. Мои единственные дети — сочиняемые фразы, И главный подарок для меня — жить в этот момент, Когда я чувствую, что молчание — смертный грех.

В столице греха меня хотят обезглавить. И хотя я хотел бы растить детей в волшебной сказке, Знаю, что мир заканчивается, и у них ничего не будет. Они станут крысами, клоака будет их терзать, Город вонзит свою иглу, и никто не усмирит Ненависть, которая их выталкивает, Не будет ничего, только ведьмы Пока богатые дети будут путешествовать в своей раковине Из роскоши и надежного высокомерия.

Я пришел оттуда, где говорили, что победить невозможно: Nach очередной фигляр в джунглях, играющий в свободу, Nach очередной фигляр, играющий в бесстрастность суждений. А эти MC пишут так неправдоподобно. Нет, они не исследуют, не описывают то, чем живут, Они просто копируют поступки кого-то, кем хотят быть, Тогда, как мой ум демонстрирует силу, как Ури Геллер1, Способный видеть возмездие в измене друга. Говорю вам, снаружи сукины дети Не видят дальше своего носа2.

Ублюдки постоянно бегут по краю, Увеличивая свои текущие счета, Делая лица серьезнее и равнодушнее При виде нищего, истекающего нуждой на тротуаре напротив. Я больше не удивляюсь, наблюдая их же, Роясь в отходах, вижу их гордо расправленные плечи3, Борясь с системой, которая вас разрушает, Глядя на безымянных идиотов, которые несут чушь и прячутся.

На улице, где дети с красными глазами курят зеленое по углам, Всегда попадая в проблемы, Их серое в белом вещество предвещает черное будущее, Пока пурпурный дождь4 затапливает их иллюзии. Я посмотрелся в зеркало глазами того, кто меня ненавидит, И почувствовал эйфорию, потому что все это — психика В этом зоопарке стервятников и верблюдов, Голодных собак, ждущих момента вцепиться мне в горло.

Но из-за этого я не замолчу, не исчезну, не сбегу, Бормотание умника не разрушило меня. Просто я учусь правде, Ведь наука доказывает, Бог умер, Той правде, что стреляют в Газе и на Западном берегу, Правде видеть, что моя вера двигает гору5 Из Испании, здесь мое королевство. Я тоже хочу трон, а кто не хочет?

Твои дети не ходят в класс, потому что слушают рэп? Нет причин для беспокойства, Твои дети слушают рэп, потому что у них есть класс, Они создают свой; наш сленг издевается над снобизмом, Они не роботы, не жертвы заговора супер-попа, И всего этого дерьма жертв моды, Девчонок, которые убьют завтра ради подтяжки лица.

То образование, которое вы даете, приводит меня в отчаяние, Его я воплощаю на бумаге или принимаю с юмором, Как Дэйв Шаппелл6. Я заткнул не один рот, хотя молчание ничего не стоит, а? В городе на меня смотрят как на просветленного7. С остальными у меня отношения как у янки и иракца. Такова жизнь, и я до конца расслаблен.

Ты с транкимазином8 грустный как болеро Мачина9. Свою судьбу ты сам выбрал, И моменты размышления о жизни — хорошая штука. Смотри! Смотри, это в итоге для всех одинаково, Это — жизненный цикл человека, Смерть как апогей и вершина, чудес нет. Я чувствую, что путь длинный, С каменным сердцем одеваюсь и выхожу, На следующий день скачу верхом среди гепардов и ласок.

И даже если бы я сказал своей старухе, что жалоб нет, Я тоже хочу роскошную виллу в Моралехе10 И водить Кадиллак, но я счастлив в этой куртке Panama Jack. Без дальнейшего промедления вернуться в строй И плюнуть свою реальность, Для тебя это — слабость, для меня — чувства. Они наполняют меня, я верен девизу: Получать деньги от системы, создавая музыку против системы.

Только зубами вместо оружия, моим голосом, Калашниковым, Коктейлем Молотова из мощного динамика, С жидкостью от невежества я уничтожаю интеллектуально. Грубая сила мне не нравится, я оставляю ее наци.. Или кани11, которые решают любой спор просто. Ты понял? Я прихожу без плана, Я — поэт в образе солдата, И просто знаю, что эта смесь — напалм! Ты мечтаешь быть Дон Жуаном, расточающим шампанское, Я предпочитаю замечать того, у кого нет хлеба, и дать его, чувак.

Мечтатель и драматург, левша, Жонглер абсурдного смысла Жизни. Моя меланхолия, Говорят, уникальна; вынужден принять, Что я — публичный человек, И мои правила разрушены. Мне нравятся больше объятия, чем автографы, Больше абзацы, чем фотографы, И перед ударами жизни это — мой эликсир. Существовать — это чувствовать, а чувствовать — это писать. И я знаю, что единственный секрет в том, что секретов нет.

Просто я уважаю рэп, а уже потом костюм «Еcko»12. У меня есть коллеги, которые тебя трахают импровизацией, Хотя носят джинсы «Levis» и рубашку. Они знают каждую группу, каждый скит13 С тех пор, когда рэп еще не появился в Мадриде. А ты даже не знаешь, кто такой Мадлиб14. Быть собой 15 — это условие, Хотя быть собой с самим собой, наверное, важнее. Следуй по следам этих кочевников! Ничто меня не сдерживает.

Если не помилуют в Вавилоне16, пойду к (палачу), Даже если обо мне никто не будет помнить, Ни этот город, который кусает и поглощает зеленые Пригороды и их просторы, ни здания-мастодонты, Уничтожающие луга, парки, горы. И что нам остается? Лужи асфальта, инфаркты, Невероятный хаос в этой тюрьме.. Я выпрыгиваю и ускользаю, убегаю через толпу незнакомцев, Тех, кто глотает свою гордость, чтобы получать зарплату.

Для меня нет более сильного наркотика, чем сцена, И нет более сильных метеоритов, Которые уничтожили бы динозавра. Я имею в виду то, что переписывает, записывает, Что воспроизводит каждую ночь твой магнитофон, Твой бумбокс17. После стольких гангстерских текстов И балласта кому он доверяет? Точно уж только рэпу, Его ведет холодная философия жизни одним днем: Р — революция, Э — энтузиазм, П — поэзия.

Эта ксенофилия18 — моя наука, Означает все, что связано с любовью к различиям, Любовью, которая нас терзает, ведь любить — главное безумие, Если только не любить друг друга безумно. Это — мои воспаленные сомнения, ведь ничто не вечно. Я хотел бы остановить время как Хиро Накамура19, Но что меняют морщины, если моя самоотдача слепа, Если Вселенная — это шарик, с которым кто-то играет?

Все приходит в свое время, и я не понимаю: Тратишь столько лет, пока не почувствуешь, что умер. И да, завтра неточно, эфемерно, таинственно. Серьезно, вылезай из своей норы! Я пишу осужденный в этом колизее политиканства, Рэперов из комиксов и стрельбы холостыми. Я не владею истиной, хотя и стремлюсь к ней, или так думаю. Главное — это быть живым благодаря плотским желаниям, Духовным, не важно. Каждый медитирует по-своему.

Мне необходимо заправить динамит в каждую фразу, Чтобы отдать их тебе, чтобы ты подарил это уроду своего класса. Возможно, моя жизнь никогда вас не интересовала, Она не режессируется Мартином Скорсезе20. Но я почти летаю между зданиями, как ямакаси21, Вот так легко, как Бразилия. И только перед бумагой я могу расслабиться. Она понимает меня и не берет 80 евро за сеанс. Текст, а не слава — мой интеллектуальный багаж, забирайся, Наступай на меня, когда поднимаешься, Я тебя поймаю, когда будешь спускаться вниз, забирайся На вершину моей мечты, ты сможешь ее увидеть.

Мои мечты — фантазии, но однажды перестанут ими быть. Меня называют потомком Бога22, Достаточно поднять микрофон к небу, И молнии ударяют в барабанные перепонки, посмотри на них. Мы — это ярость в овациях, Дети катастрофы, апостолы истины. Рэп как развлечение, которое встряхивает мысль. Вот так я вскармливаю поколение Nintendo.

Ведь, если это — твой наркотик, давай я угощу тебя граммом. Я объявляю честь быть яростью в твоем гипоталамусе. Пока я изливаю пророчества, Торгуя надеждами, На меня набрасываются, как на мессию. Но нет ни учителя лучше, чем ошибка, Ни большего наслаждения, чем исцеление после страдания. И я так жил в те жидкие, пресные времена Без страха прочитать нетипичный рэп. Это не анекдот, я с тобой честен.

Я публикую записи своего бесконечного ада, Чтобы вас растрогать. И если этот (январь) меня сводит с ума, я расслабляюсь и пою. Сома23 создает глыбы, а я их потом швыряю. Конечно, я перехожу от «Книги бытия»24 к рому с «7up» И пью за хип-хоп, так я отдаю дань уважения Милому исступлению сочинительства. Ты понял? Мелкие души Не пригодны для этого, И они заискивают перед глупостью.

Ты не МС, а манекен из витрины в позе магната. На что ты претендуешь, если так ты продаешь смешно, А здесь только тяжелая работа и яйца делают титулы? Бедный чертик считает себя Богом среди Богов, А это просто еще один брыкающийся жеребенок в конюшне. Ты просишь славы, и не заслуживаешь ее. Я признаю драму своей славы и живу среди этих трудностей. Я не планировал, просто летал как Трейси Макгради25. Я сделал рэп своим личным тренингом мозга, Упражнением для остроты ума , я оттачиваю свой стиль, Конкурируя с изображением в зеркале, в которое смотрюсь, Пленник времени,

Которое меня отупляет, мое единственное прибежище — диск. Скажу тебе, парень, то, что ты из андеграунда, Не делает тебя оригинальнее, И не из-за универсальности я буду звучать коммерчески. У вас нет ни малейшей идеи, ваше пустословие цинично, Вы не уважаете поклонников моих стихов Ни здесь, ни в Латинской Америке, ни во всем мире. Мой рэп будет, мой рэп будет светом после тьмы, Мой рэп будет светом (да!) после тьмы.

На всей планете Земля, где бы вы меня ни услышали, В Испании, в Мексике, Перу, Колумбии, Португалии, Венесуэле, Чили, Аргентине, Бразилии, Анголе, Гвинее, Не важно, где вы находитесь, Боливии, Пуэрто-Рико, США, Сальвадоре, Панаме, Коста-Рике, Эквадоре, Все мои латиноамериканские сторонники там, Все! Те, кого это дерьмо цепляет. Это рэп, который очищает душу, ведь жизнь вас пачкает. Nach, манифест