И вот он я, крадусь в глухой ночи,
Я понял, что стоит идти, так и отходняк будет легче.
Как акула, мне нужно было двигаться, или я бы откинулся;
Если бы я сидел, я бы был обречён, а так не пойдёт.
Я медленно шёл по парку, как Донни Дарко,
Звёзды сияли в небе, как угли.
Несмотря на моё состояние, ночь казалась безмятежнее
Того морфинового дьявола в морге, казалось, я поехал,
Когда из темноты выплыло тело моего деда,
Бормоча свои злобные слова, но он не мог говорить,
Что-то о рождении печали,
Я поспешил прочь; я был на грани безумия.
Я побежал, и пейзаж вокруг меня был странным,
Как плоскость, параллельная нашей, но перемешанная.
Дошёл до крутого склона, молясь о сне,
Я взобрался на верх, не обращая внимания на мурашки.
Из тумана в дали появился силуэт,
который становился больше с каждым шагом,
Рельсы была мокрыми.
Я увидел вдали ухмылку, словно счастливую,
Вот что он мне сказал, когда подошёл ко мне: