Ночь, чей траурный свод усыпан алмазами,
Расплавляла мою пыль с расстояния в световой год,
Прижимала меня к груди, засевала углеродом,
Протягивала мою основу для ткани через время
Давала мне и коня, и рассвет, и кладбище,
Говорила, что лишь я был ее;
Велела обратиться лицом на восток, окружала вопросами,
Возводила небеса для моего рассвета…