Это было усталое утро, и само небо зевало,
когда я купил билет в один конец в Солт Лейк Сити
и сел в 8:05 на Амтрак1, направлявшийся на северо-восток.
Поезд нырял в ущелья, стены которых
были еще черными от взрывов динамита,
когда-то выкопавших их из земли,
и в окне собирались разбитые изображения
(единственной целью которых оставалось развлекать бесконечный парад вуайеристов Амтрака,
час за часом проезжавших по долине):
сломанный диван, проколотая шина
и «Додж» без капота и колес,
утонувший в красной калифорнийской глине.
Не впечатленный, поезд пошел вперед
с подчеркнутой настойчивостью, с которой мог равняться
разве что печальный художник или безработный отец
троих детей, прочно вставший на рельсы
и молча сдавшийся,
когда поезд доставил его обратно в Город Пепла,
откуда мы все родом и куда мы все со временем приходим.
Затем солнце в миг село, и покрытые желтой пылью тени
застыли и стали серыми, а сумерки поглотили всю долину
без сожаления, потому что, конечно,
на самом деле поглощать было нечего.
Это всего лишь движение: движение стального поезда
и его большеглазых пассажиров, ловящих моменты,
собирающиеся один за другим у их окон,
плавно сливающиеся в анимацию,
мимолетную и вымышленную.