Выхожу из клуба, было классно,
Воняю перегаром, разбит, жизнь прекрасна.
Переступаю через пьяных вусмерть,
что на моём пути разлагаются.
Я вижу крыс, набивающих себе брюхо
в тени киосков с шаурмой,
Шагаю по блевотине у станции «Котти»1,
Наркоманы навеселе.
Их приятели сморкаются рядом, ведут себя при этом
как выскочки в отчаянном поиске сцены.
Девушки в пирсинге хотят,
чтобы я зачитал им "Strassenfeger"2