И я вновь обрёл себя, сиротливого, на помойке.
Стоя перед зеркалом, я понял, что
всё переплетается и в итоге рвётся,
а если не рвётся, то правда твоя,
что все те ночи, что я возвращаюсь в четвёртом часу,
и готов махаться, чтобы быть с тобой,
а ты готова убить, чтобы быть со мной, —
звучит нелепо, но я ровно то же бы сделал.