Теперь, медленно шагая, переступаю порог и вхожу,
Под бескрайним небом, низким и неподвижным,
Я удостоверился в преддверии ада
И вижу внутри застывшую картину:
Царство, что терзает души,
Там живут за идолами,
Вереница растративших жизнь в малодушии,
Живые ангелы, нет-нет,
Жалкие ангелы, что не бросили вызов
Ни Богу, ни Люциферу,
Мертвые, без пульса, без бунта,
Без целей и грез.
Еще при жизни пустые и несведущие,
Еще при жизни мертвые: нерадивые.
Но у большинства больше нет света и ориентиров,
И первый у них тот, кого прокляли первым,
Взгляни, кто отрекся от доли, и выбери:
Целестин, Исав, Джано или Понтий Пилат?3