Когда мне было двенадцать, мой отец съехал.
Ушел поскуливая, а не с криками.
Я не скучал по нему, он ясно дал понять,
Что считал меня глупым и, возможно, странным.
Глупец, я и правда думал, что этот его поступок
Сблизит тех, кого он оставил.
Но она моментально сделала свой ход, как только он уполз.
Я был последним, кому эта женщина сказала.
Она никогда не позволяла своей постели остыть.
Кто-то въезжал – я захлопывал дверь,
Кто-то, кто обращался с ней так же, как предыдущие.