Lonesome organist rapes page-turner English

Он сказал мне, что я знаю над чем смеяться, И я хотела, но никак не могла спросить, Не мог бы он не говорить этого, чтобы знать наверняка. И вот, сидя на скамейке, я наблюдала, Как приближается его левая рука, А его слова привносят к этому двусмысленность. Он сказал: "Дорогая, ты очаровательна, Не тревожься, если я перестану играть И освобожу руку для жёсткого петтинга".

Теперь вот здесь, Я дружелюбный мужчина, Я шучу о сексе, ведь ты такая смешная, когда напугана.

Так что я молча сидела и переворачивала страницы, Расчитывая нашу разницу в возрасте. Через моё плечо он пробормотал: "Если я чуть постарею, Ты сможешь сломать мои запястья чем тебе угодно. Нет, я шучу".

Не бойся, Я дружелюбный мужчина, Я шучу о смерти, ведь ты такая смешная, когда напугана.

Вот и всё что осталось в моей памяти. Он воткнул иголку мне в шею, Уничтожая улики. Но в моих штанах были спички, И если мне в голову попадёт камень, И я вспомню, что он сделал — Ты узнаешь это самым первым. Вдруг я узнаю почему, чёрт возьми, Кровь не останавливается.

Он сказал, что у меня огромный потенциал, Дар, который заствит всех Поворачивать головы и страницы, Слава будет лакомым куском, Но без практики не обойтись. И я поверила этому как малый ребёнок, И кто бы не согласился, Стань я Шубертом или Моцартом? Преданным изящному искусству Абсолютной безупречности всё несущественно.

Не грусти, Я ещё вернусь, Я шучу о мусоре, ведь это делает Наши уроки более просвещёнными.

И так прошло несколько декад, А я всё ещё сижу около него, Честно переворачивая страницы. Он поворачивает голову и улыбается, И, подмигнув, говорит: "Я сомневаюсь, Что мы бы добились чего-то, не имей Ты таланта не давать правде и последствиям встретиться".