Значит, с картечью в глазах
и пурпурным сердцем1,
Я покатился по азиатской улице
С полным зарплатным чеком,
притороченным к сумке на поясе,
И наручными часами для увольнения под рукавом.
Под гонконгским моросящим дождем
на кубинских каблуках,
Я догрёб по водосточной канаве до банка крови,
И я оставил свои бумаги на «Тикондероге»2,
И мне позарез нужно было побриться.
Я задержался на углу, съев холодный чоу-мейн3,
И постучал в бильярд с карликом,
пока дождь не прекратился.
И я купил рубашку с длинным рукавом с конями спереди,
И несколько жвачек, и зажигалку, и нож,
И новую колоду карт с девушками на обороте,
И я сел и написал письмо моей жене.