Свет нашего света мелькнёт среди тьмы, словно лицо.
Тайна деторождения, само детство,
тяжёлые испытания, что же призывает нас?
Почему мы должны кричать молитвы?
Не должна ли смерть быть пересмотрена?
Мы закрываем глаза, мы протягиваем руки
и кружимся на оконном стекле, в сцеплении,
зацепившись за что угодно: линию жизни,
ветвь дерева, его руки, и за обещание,
что она благословенна среди женщин.