"Silence," snapped Atuik, more gruffly than he had intended. The child, startled, fell silent, and once again the only sound was the aching sob of the snow and wind.
— Тише, — рявкнул Атуик более грубо, чем он намеревался. Вздрогнув, ребенок замолчал, и снова единственным звуком было ноющее рыдание снега и ветра.
