Фрэнсис Бёрнетт

“ Yes , he is well , ” she sobbed ; “ he is quite , quite well , but we — we have no one left but each other . No one at all .

«Да, он здоров», — рыдала она; — он совсем, совсем здоров, а у нас… у нас никого не осталось, кроме друг друга. Никого вообще.